РУССКИЕ ЛИТЕРАТОРЫ
И ТАМБОВСКИЙ КРАЙ
Николай Дмитриевич Немцов
28.11.1877-1957
коммерсант, поэт
родился в селе Братков Тамбовской губернии
Это он в начале 1890-х годов уверенным голосом сложившегося поэта сказал:
Я призван в мир изгнать пороки,
Учить добру земных царей!
Отдать всю жизнь, - как все пророки,
Для блага мирного людей.
Николай Немцов родился в селе Братки Тамбовской губернии в семье небогатых землевладельцев-мещан. Когда ему исполнилось три года, родители переехали на собственный хутор, находившийся близ села Копылы, тоже Тамбовской губернии. Здесь будущий поэт жил до 13-летнего возраста, «научившись грамоте от отца».
«Читал я всё, без разбора, - вспоминал позже Немцов, - что попадалось в мои руки и имелось в доме моего отца и его знакомых. В одно время я случайно прочитал биографию и сочинения А. В. Кольцова, и мне как будто кто-то шепнул и подсказал: ты сам можешь быть таким же Кольцовым. С этой новой возрождённой мыслью я чуть не с лихорадочной поспешностью вошёл в царство действительного творчества и принёс из него первые литературные трудовые плоды, которые, к слову сказать, были горьки и никуда не годны, но я ими в то время был вполне доволен».
Развитию творчества начинающего поэта помогали занятия пением под руководством регента-малоросса Меняйленко. Старинные русские песни с их необыкновенной мелодичностью оказали заметное влияние на поэзию Николая Немцова.
* * *
Ах, любовь моя,
Догори скорей,
Стухни, свет-привет
Голубых очей!
Он лежит-молчит,
Друг – душа моя!
Давит грудь ему
Мать-сыра земля...
Знать, не знает он
Моих грустных дней!
Ах, любовь моя,
Догори скорей!
Но вскоре пришлось Немцову оставить и пение, и сочинительство.
Отец сказал ему: «Дома тебе пока делать нечего, учиться далее некуда и нет средств; читать-писать ты умеешь хорошо, и довольно с тебя, многие и того не знают; теперь нужно тебе поучиться у людей уму-разуму, попросить их, чтобы они научили тебя, как жить на свете». И отвёз сына на станцию Токарёвка, пристроив к человеку, занимавшемуся хлебной и лесной промышленностью.
Как пишет Николай Дмитриевич в автобиографии, для него действительно открылась новая школа «ума-разума»: «На меня чуть не возложили египетскую работу, не было времени вздохнуть свободно, приходилось спать не более четырёх часов в сутки, остальное время уходило на всевозможные трудные работы. Заставляли много работать письменно в конторе, варварски пили из меня кровавый пот. Ломали бесчеловечно молодое железное здоровье, принуждали ради своих выгод и расчётов находиться целыми днями на холоде, убивали законами наживы и кулачества в душе и сердце совесть и честь человека и топтали его право и достоинство в грязную суровую действительность, делали из него духовного и физического инвалида и нищего на всю жизнь».
Так продолжалось пять лет. Потом Немцов уехал в Борисоглебск, где поступил на службу по прежней, как он выражался, «торговой промышленности». Всё свободное время (а в Борисоглебске его оказалось гораздо больше, чем в Токарёвке) он посвящал чтению книг, часто посещал публичную библиотеку и писал стихи.
* * *
Я безумно поверил шалунье-мечте:
Юной жизни расцвет прожитых мной годов,
Всем по-детски смеясь, гимны пел красоте;
Мчалась шумная жизнь вереницею снов!
А сейчас, оглянувшись на прошлую даль,
Замерло моё сердце от тягостных мук,
Не спросясь, обняла мою душу печаль,
Зазвучал в тишине слов мучительных звук:
«Унеслася весна на крылах ветровых...
Ты умолкнул, певец, с затаённой тоской,
Оборвалася мысль, не окончен твой стих,
Замер с смертью аккорд под могучей рукой!
Что стоишь, вдаль глядишь?
В душе – мир, тишина!
Ты один. Обняла смерть волшебной рукой...».
Перестань, замолчи!
Я порву чары сна,
Вновь воскресну, смеясь над своею тоской!
Борисоглебск познакомил поэта с театром, профессиональными певцами и музыкантами. Не хватало ему только критика и ценителя его собственных творений. С горечью он вспоминал: «Я пробовал обращаться за советами к некоторым городским знаменитостям культуры и науки, но они оказались по литературе тоже нищие духом и не могли указать мне на истинный путь художественного творчества, лишь многие в недоумении разводили руками, заключая при прочтении моих сочинений так: «Это больно смело, это больно слабо, едва ли плохо, едва ли хорошо!». И мне приходилось уходить от них опять к собственному заключению и одиночеству».
И вот, спустя два года жизни в Борисоглебске, Николай Немцов, без всяких посторонних советов и помощи, выпустил свой первый стихотворный сборник «Звуки сердца». В нём – всё те же страдания и всё та же непокорность судьбе:
Я мужик,
Я привык
К бедной жизни, к труду.
Побожусь, не страшусь
Встретить грудью беду.
Волен я.
Все края Облетаю орлом,
Не погнусь,
Не склонюсь
Пред врагами челом.
Вскоре после выхода первой книги, на которую никакого серьёзного отклика не было, были лишь беглые заметки, а чаще – насмешки, исходившие от знакомых, называвших Немцова «выскочкой», он оставил службу и переехал вновь на свой хутор. Он мечтал обрести здесь покой и место для желанного труда – поэзии. Но неожиданно пришла беда: хутор сгорел, и всё семейство осталось под открытым небом. А через короткое время умер отец.
Опять приходилось тратить драгоценное время на восстановление хуторского хозяйства, вновь стало не до стихов. И только через десять лет замкнутой жизни, полной лишений и тяжёлого труда, улучшил Николай Дмитриевич Немцов своё положение. К этому времени относится его женитьба на девице Александровской, оказавшейся не только хорошей женой, но верным другом и помощником, советчиком в хозяйственных и творческих делах. Это по её настоятельному совету Немцов стал готовить к изданию второй сборник своих стихотворений. Шёл уже 1910 год. Поэт не обращался ни к одному столичному издателю, а выпустил книгу в Борисоглебске на свои средства и сам же её распространял.
Второй сборник назывался «Бессмертные звуки сердца» Это солидное издание большого формата, в твёрдом переплёте с золотым тиснением, с портретом автора, с его вступительным словом, что и является на сегодняшний день единственным источником сведений о жизни и творчестве поэта Николая Немцова. Стихи – прекрасное дополнение к его биографии:
* * *
Безотрадно мне жить надеждою.
Что глядеть с тоской в даль туманную?
Я удал, пригож, да нет счастия.
Что ж поделаешь с судьбой лютою?
Стану с трепетом пред иконою,
Попрошу Творца речью слёзною:
«Измени судьбу, правосудный Бог,
Ты могуч, пошли жизнь счастливую!»
Несомненно, чувствуется влияние Кольцова. Но если и напоминают нам стихи Немцова кольцовские строки, то это не от подражательства одного другому (Немцов к тому времени уже вышел из этого состояния и был достаточно самостоятелен в своём творчестве), а оттого, что поэт-ученик подхватил эстафету поэта-учителя, подхватил его песню, которая в умелом продолжении звучит по сей день в сердце каждого русского человека.
* * *
Дай, орёл, мне крылья, - улечу на волю,
Поищу по свету своё счастье-долю!
Поищу для сердца с ласкою привета,
Не найду ль на думы мрачные ответа?
Не найду ли душу, родную, живую?
Ей отдам я с жизней радость дней земную.
А сейчас без счастья в чём найти мне долю?
Дай, орёл, мне крылья, - улечу на волю!..
* * *
Эх, ненастный день,
Проходи скорей!
Ты, несчастный друг,
Обойми нежней;
Задуши тоску,
Воскреси любовь,
Пролей в душу жизнь
Вольным морем вновь!
Тебя жду, горю –
Приходи скорей,
Обними, целуй
Горячей, нежней!
Нет, забыл, знать, он
О любви моей?
Ах, ненастный день,
Проходи скорей!
Основные мотивы творчества Николая Немцова – любовь к Отечеству, к человеку труда и боль за них. С каким благоговением, с готовностью отдать жизнь за неё говорит он о «кормилице родной – Руси»:
О, Русь!.. кормилица святая,
Ты мать родимая страны.
Тебе плетут, не уставая
Венок бессмертия сыны.
В тебе славянский дух свободы
Развился, мощию окреп.
Все шлют поклон тебе народы.
Идут откушать с солью хлеб!
О, ты не гордой - милостивой
Зовёшь всех недругов на пир.
В тебе Монарх – отец счастливый,
Изрёк с любовью свету:«Мир!»
Цвети ж, кормилица родная,
Ты наша гордость, слава, честь!..
Готовы мы за вольность края
Все жертвой вольно жизнь принесть.
Скажи?! Чьё сердце не забьётся
При песне родине моей?
С ней в душу каждую прольётся
Святой порыв моих страстей!
Стихи, написанные более девяноста лет назад, звучат довольно-таки современно. Это же чувство современности возникает и при чтении отрывка из автобиографии Немцова: «При распространении последних моих сочинений многие мне задавали такие вопросы: «Почему я не участвую в газетах или журналах?». Конечно, таким людям отвечать было нечего, потому что каждому понятно, что в настоящее время во всех газетах и журналах живая и свободная мысль завалена и придавлена рынком торгашеств и наживы... И передовые страницы прессы, где должна гореть и кипеть живая мысль и слышаться живой свободный голос человека, завалены... сором реклам и объявлений. Ввиду этого, как же можно каждому идти сознательно с творчеством на уличный рынок торгашеств и наживы?».
Это написано в 1912 году на тамбовском хуторе близ Копыла. Восемьдесят пять лет назад! И почти девяносто лет вот этому стихотворению Николая Немцова:
Пастырь добрый, паси стадо, Береги, - крадётся волк! Не смежай сном крепким взгляда, Что же голос твой умолк? Стереги... ползёт... распудит... Ждёт тебя позор и стыд! Просыпайся, - поздно будет, Знай, ты – пастырь, не наймит!
Воистину: талантливым людям всегда было свойственно если не пророчество, то прозорливость.
При жизни поэту Николаю Немцову не хватало истинных ценителей его творчества. Да что там не хватало – их просто не было. Оценим же по достоинству, хотя бы через столетие, эти талантливые произведения мы, его земляки.