Б.Л. ПАСТЕРНАК

 

Писатель, переводчик. Лауреат Нобелевской премии. Летом 1917 г. останавливался в с. Мучкап (ныне пгт Мучкапский, районный центр) проездом из Москвы в Балашов. Впечатления от тамбовских сёл отражены в стихотворениях «Мучкап», «Мухи мучкапской чайной», «Попытка душу разлучить», вошедших в цикл «Сестра моя – жизнь» (1922).

 

ИСТОЧНИК – http://gagago.ru/tambovskie-dati.html

 

 

Борис Леонидович Пастернак в особом представлении читателю не нуждается: он широко известен как поэт и прозаик, лауреат Нобелевской премии, как блестящий переводчик Шекспира. В данном конкретном случае нас интересует вопрос: был ли Пастернак на Тамбовщине или нет? Мы цитируем его стихи, в которых упоминаются «тамбовские» названия; но подробности, историю создания стихотворений знают далеко не все. Их пока не так уж и много, этих подробностей, но всё, что удалось найти, думается, будет интересно и поможет в какой-то степени ответить на вопрос о связи Пастернака с Тамбовской губернией.

Вторая книга стихов поэта «Сестра моя – жизнь» имеет своеобразный подзаголовок: «Лето 1917 года». Эту книгу Борис Леонидович называет «написанной по личному поводу книгой лирики». Героиня стихов – Елена Виноград (Дороднова). Как говорится в комментариях, «история их отношений, воспоминания о первом знакомстве в 1909 г. и о разладе в 1918 г. содержится в стихах книги «Темы и вариации».

Е. А. Виноград жила в Саратовской губернии. В августе 1917 года Пастернак приезжал к ней в Балашов. В нескольких редакциях стихотворения «Сестра моя – жизнь», давшего название всей книге, упоминается Камышинская ветка – железная дорога от Тамбова до Камышина:

 

...Что в мае, когда поездов расписанье

Камышинской ветки читаешь в купе...

 

Ещё раньше, в июне 1917 года, Пастернак приезжал в Романовку – это соседняя с Балашовом станция. Её именем назван раздел из трёх стихотворений. Первые после Романовки станции на обратном пути в Москву – Ржакса и Мучкап, о которых поэт написал в разделе, следующем за «Романовкой», - «Попытка душу разлучить».

 

Мучкап

 

Душа – душна, и даль табачного Какого-то, как мысли, цвета. У мельниц – вид села рыбачьего: Седые сети и корветы. Чего там ждут, томя картиною Корыт, клешней и лишних крыльев, Застлавши слёз излишней тиною Последний блеск на рыбьем рыле? Ах, там и час скользит, как камешек Заливом, мелью рикошета! Увы, не тонет, нет, он там ещё, Табачного, как мысли, цвета. Увижу нынче ли опять её? До поезда ведь час. Конечно! Но этот час объят апатией Морской, предгромовой, кромешной.

Видимо, на станции Мучкап дожидался Пастернак поезда. Возможно, пережидая время («До поезда ведь час...»), он заходил в чайную. Иначе как бы появилось вот это стихотворение?

 

Мухи мучкапской чайной

 

Если бровь резьбою Потный лоб украсила, Значит, и разбойник? Значит, за дверь засветло? Но в чайной, где чёрные вишни Глядят из глазниц и из мисок На веток кудрявый девичник, Есть, есть чему изумиться! Солнце, словно кровь с ножа, Смыл – и стал необычаен. Словно преступленья жар Заливает чёрным чаем. Пыльный мак паршивым пащенком Никнет в жажде берегущей К дню, в душе его кипящему, К дикой, терпкой божьей гуще. Ты зовёшь меня святым, Я тебе и дик, и чуден, - А глыбастые цветы На часах и на посуде? Неизвестно, на какой Из страниц земного шара Отпечатаны рекой Зной и тявканье овчарок, Дуб и вывески финифть, Нестерпевшая и плашмя Кинувшаяся от ив К прудовой курчавой яшме. Но текут и по ночам Мухи с дюжин, пар и порций, С крученого паныча, С мутной книжки стихотворца. Будто это бред с пера, Не владеючи собою, Брызнул окна запирать Саранчою по обоям. Будто в этот час пора Разлететься всем пружинам И, жужжа, трясясь, спираль Тополь бурей окружила. Где? В каких местах? В каком Дико мыслящемся крае? Знаю только: в сушь и в гром, Пред грозой, в июле, - знаю.

Чтобы так всё описать – с такой точностью и образностью, - надо было это обязательно у в и д е т ь.

В отношении станции Ржакса не будем гадать, был там Пастернак или нет. Возможно, он просто на остановках поезда видел это название на здании вокзала. И не только запомнил, но и стихи об этом написал:

 

* * * Попытка душу разлучить С тобой, как жалоба смычка, Ещё мучительно звучит В названьях Ржакса и Мучкап. Я их, как будто это ты, Как будто это ты сама, Люблю всей силою тщеты До помрачения ума. Как ночь, уставшую сиять, Как то, что в астме – кисея, Как то, что даже антресоль При виде плеч твоих трясло. Чей шёпот реял на брезгу? О, мой ли? Нет, душою – твой, Он улетучивался с губ Воздушней капли спиртовой. Как в неге прояснялась мысль! Безукоризненно. Как стон. Как пеной, в полночь, с трёх сторон Внезапно озарённый мыс.

Несмотря на то, что в 1918 году произошёл разрыв Б. Пастернака с Е Виноград-Дородновой, они продолжали поддерживать отношения, о чём свидетельствуют пастернаковские «Два письма» - два стихотворения, написанные в 1921 году и подаренные Елене. Она к этому времени жила уже в селе Яковлевском Костромской губернии. Из её воспоминаний становится ясным и содержание стихов Бориса Пастернака: он узнал из газет о пожаре и сгоревшем доме под Костромой и беспокоился, не пострадали ли её дом и она сама. Первое стихотворное письмо начинается так:

 

Любимая, безотлагательно, Не дав заре с пути рассесться, Ответь чём свет с его подателем О ходе твоего процесса...

Начало второго письма:

 

На днях, в тот миг, как в ворох корпии Был дом под Костромой искромсан, Удар того же грома копию Мне свёл с каких-то незнакомцев...

Отношения с Еленой Виноград-Дородновой, поездки к ней, стихи-посвящения приоткрывают нам ещё одну страницу жизни и творчества гениального поэта. И мы должны быть благодарны «прекрасной Елене», способствовавшей тому, что обозначилась связь Бориса Пастернака с Тамбовской губернией.

 

ИСТОЧНИК - http://tambovodb.ru/dorozhkina/html/kray.html

 

КАРТИНКА – http://www.taglib.ru/img/2011god/ukaz/pasternak.jpg